Сказка о Дьяволе
Пока лифт, подмигивая кнопками и дребезжа, медленно отсчитывает этажи, Илья просто стоит. Он смотрит на лампочку, отгороженную матовым стеклом, жует жвачку и пытается вспомнить: Райан Гослинг — это тот, который в «Дневниках памяти», или тот, который в «Дэдпуле»?
— Ко-о-отик, почему так долго? — ноет Анечка. Или Олечка? Он не помнит, да и какая разница?
— Долго, потому что я живу хер знает где, — говорит Илья, перегоняя жвачку за другую щеку. Он вспоминает: в «Дэпуле» был Райан Рейнольдс. Его мозгу, разъебанному танцами и алкоголем, эта информация кажется смертельно важной.
Анечка, — или Олечка? — целует его в шею, а потом ниже, расстегивая рубашку и прижимаясь всем телом. Илья не остается безучастным — задирает юбку Анечки, хватая её крепкие маленькие ягодицы, совсем плоские, но это не беда. По крайней мере, этой девахе не грозит целлюлит.
Ключи находятся не сразу, и в какой-то момент Илье кажется, что проще выебать Анечку прямо здесь, в тускло освещенном коридоре, уткнув её лицом в стену. Но ключи вдруг ложатся в ладонь; Илья не с первого раза попадает ими в скважину, но, в конце концов, справляется. Он включает свет и дергает одежду, свою и чужую, распахивая блузку Анечки, сжимая маленькие упругие грудки под кружевным лифом.
Всё на мази, гондон в кармане, а в голове у Ильи — шумно и весело, пьяно и бархатно. Они вваливаются в комнату, и вдруг Анечка встает, как вкопанная. В её глазах — звериный ужас, как у человека, на которого наставили пушку.
Илья оборачивается.
— Привет, — дружелюбно говорят ему, помахивая красным и гибким, как у лемура, хвостом. — Слушай, у тебя перекиси водорода не завалялось?
Анечка — или Олечка? — орет как резаная и сбегает, кое-как запахнув блузку на тощей груди.
В первые несколько минут Илье кажется, что ему в бухло что-то подсыпали. Ну не может это быть взаправду. Реакция Анечки показывает, что еще как может, но трудно поверить глазам, увидев на своей кровати краснокожего хвостатого ублюдка.
«Краснокожего» не в общепринятом смысле этого слова. Незнакомец, проникший в квартиру Ильи, не имеет отношения к коренным жителям Северной Америки. Кожа у него лоснящаяся и ярко-красная, как флаг Турции. Волосы — черные до синевы, жесткие и убранные ото лба к затылку. Сейчас они липнут к вискам и завиваются на кончиках — незнакомец взмылен, весь в поту и крови, а дыхание у него быстрое и одышливое.
— Ну? — в его голосе мелькает раздражение. — Перекись водорода. Живо!
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Илья разворачивается и бежит на кухню — грохотать пузырьками в аптечке. Краснокожий ублюдок выглядит так, словно вот-вот откинется. Он мощный и широкоплечий, его руки увиты тугими мускулами, на животе проступает каждая мышца, а через грудь проходит рана такой глубины, будто его рубануло вертолетным винтом. Из раны торчат кости, и Илья совершенно уверен — люди с таким не живут.
Но красномордая тварь — не человек. У незнакомца есть хвост, он раздраженно снует по кровати, скручиваясь кольцами от боли, а на конце его — плоская костяная зазубрина, которую Илье сразу хочется потрогать.
